УВАЖАЕМЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ САЙТА!

Мы — группа защиты Александра Афонина — ни в коем случае не оправдываем половые преступления против детей. Мы считаем, что действительно совершивший преступление должен понести наказание.

Но мы против того, чтобы следственные и судебные органы, игнорируя презумпцию невиновности, действуя лишь на основании своего «внутреннего убеждения», вершили свой собственный суд, закрывая глаза на возможные корректировки  и изменения фактов следователем и не придавая никакого значения всем доводам защиты.

ПОЧЕМУ МЫ ЗАЩИЩАЕМ АЛЕКСАНДРА АФОНИНА?

1. Афонин не совершал преступления. Он не признал себя виновным и всеми доступными для него способами пытался донести это до суда. И, по имеющимся сведениям, никаких доказательств его вины не имеется.
2. Невиновность Афонина подтвердили множество свидетелей, участников концерта, находящихся во время концерта на том самом месте в кулисах сцены драмтеатра, где по версии следствия было совершено преступление.
3. Абсолютная абсурдность версии следствия была бы совершенно очевидна любому человеку, знакомому с физиологией мужчины. Суд, отказав в ходатайствах стороны защиты о проведении экспертизы, согласился с версией следователя Постниковой Я.Г., основанной на ее предположениях и означающей, что длина полового члена у Афонина должна составлять 40 см.
4. Абсолютная неадекватность предположений, на которых основывалась следователь Постникова Я.Г., и её не желание видеть очевидные противоречия, в связи с чем ей пришлось прибегнуть к искажению ряда основных доказательств, показаний потерпевшей, свидетелей, результатов экспериментов.
5. Игнорирование судом первой инстанции многочисленных показаний свидетелей, подтверждающих совершенно другую картину событий, которые происходили за кулисами на концерте, противоположную той, что сконструировала следователь Постникова. Я.Г.
   Игнорирование судом факта, что в деле есть явно выдуманные обстоятельства и события, которые противоречат реальным обстоятельствам! И которых не было в реальности, что было доказано в суде!
   Игнорирование судом очевидных и доказанных нарушений следователем Постниковой Я.Г. закона в процессе проведения следствия. При всем этом… Суд первой инстанции вынес приговор Афонину — 12 лет лишения свободы строгого режима. СМИ вынесли свой приговор в ярких заголовках еще на стадии расследования.

Мы — за честное и грамотное разбирательство и правосудие!

На сайте приведены факты, которые были игнорированы судом первой инстанции и исключены из приговора.

Если бы у компетентных органов была заинтересованность в установлении истины и справедливом рассмотрении дела, то в распоряжении адвокатов Афонина и самого Афонина имеются все материалы, подтверждающие факты и обстоятельства, на которые мы ссылаемся на данном сайте.

Категория дел, в которой квалифицированы действия Афонина, связана с закрытостью рассмотрения (процесса), поэтому невозможно представить все доказательства невиновности по делу Афонина.

Но даже те факты, которыми мы обладаем, по нашему мнению, говорят о том, что преступления не было и не могло быть в этих обстоятельствах!!!

«ЧТО У ДЯДИ БЫЛО НА ПУЗЕ?»

Именно с этого вопроса началось уголовное дело в отношении Афонина А. Н. Именно этот вопрос прозвучал первым когда девочка подошла к маме и задала его через неделю после концерта школы танцев в Драмтеатре имени Н.Орлова, прошедшего 07.12.2015г. И именно с этого вопроса начались тяжёлые будни следователя Постниковой Я.Г. из следственного отдела по Советскому району г. Челябинска (опытного следователя со стажем в 1 год и уже раскрывшего не одно преступление с насильственными действиями сексуального характера). У следователя Постниковой сомнений не возникло с самого начала и на поставленный вопрос она нашла ответ сразу: на пузе у дяди мог быть только половой член. Осталось самое малое: собрать все улики и со спокойной совестью отдать дело в суд. Что же имела Постникова на тот момент? Не так уж и мало:

1. ШТУКА.

В протоколах допросов несовершеннолетней «потерпевшей» нет ни одного детского слова. По показаниям мамы девочки в суде, следователь Постникова не всегда понимала, что рассказывала девочка и формулировала её показания своими словами. И поэтому, единственными живыми показаниями ребенка является аудиозапись разговора девочки и её мамы, сделанная до обращения мамой до обращения в полицию. И в аудиозаписи есть только то, что девочка видела какую-то штуку.

Ни о каких насильственных действиях сексуального характера, которые потом появились в деле, в аудиозаписи речи не идет. И на протяжении всего следствия девочка называла то, что она увидела – «штукой». Ни «бананчик», ни «морковка», ни как-то еще, как это принято у детей обзывать половые органы мальчиков. Ни «кранчик», как, по показаниям мамы, называла сама девочка ту часть мальчиков, которая отличает их от девочек. Ни одного слова имеющего звучание как «пися» или имеющего с ним один корень.

Последнее, наверное, немножко огорчало следователя Постникову, но не сломило её уверенность, что «штука» — это однозначно эрегированный половой член мужчины.

2. ПУЗО.

На протяжении, всего следствия которое длилось почти полгода, девочка упорно называла месторасположение штуки: «пузо», «живот». Достаточно обширная область, где мог спрятаться член. Но в одном из протоколов допроса девочки, на радость следователя Постниковой Я.Г., девочка дала всё-таки примерные ориентиры расположения штуки у дяди: «в районе пупка». Наконец то всё стало складываться в картину, однозначно указывающую на то, что у Афонина есть половой член на животе в районе пупка!

А что же говорит мама девочки по этому поводу? На заседании суда в июне 2016г. мама девочки сообщила, что когда она выяснила все подробности у своей дочери, то у неё сложилось впечатление, что «штука» у дяди была на животе выше пупка. И, говоря об этом, мама даже изобразила естественное удивление, которое вызвало у неё на тот момент такое расположение «штуки». Если мама сообщила данную подробность суду, то, я думаю, что она сообщила это и следователю.

Но Постникова отбросила эту маловажную деталь, как недостойную рассмотрения. И «правильно» сделала. Для здравомыслящего человека там точно ничего не может быть. Пупка уже за глаза хватает. Возникает, конечно же, вопрос: Почему Постникова не уточнила у девочки, а где именно в районе пупка (ниже или выше) располагается штука? (ни в одном протоколе допроса этого вопроса нет). Достаточно естественный, на первый взгляд, вопрос для человека, который хочет разобраться. Но Постникова не хотела. Ей было и так всё ясно.

3. ХАРАКТИРИСТИКИ «ШТУКИ»

В аудиозаписи есть только следующее описание: «палочка и на ней полоска». О «палочке» будет ещё сказано дальше. Но вот «полоска»? Что еще за «полоска»? Перед следователем Постниковой встала сложная задача: Как объяснить, что за «полоска» может быть на половом члене и куда её там пристроить?

И, поломав безрезультатно голову, следователь Постникова, недолго думая, решает изменить слово «полоска», звучащее в аудиозаписи довольно явственно на слово «головка» и со спокойной душой, вставляет слово «головка» в бумажный протокол аудиозаписи именно на то место, где должно быть слово «полоска».

Можно подумать, что это смахивает на подтасовывание данных и фальсификацию показаний. Возможно, что и так, ведь цель оправдывает средства. А, может быть, Постникова была уверена, что никто не будет прослушивать аудиозапись и все ограничатся чтением протокола. Кто знает? И, в итоге, после проделанной манипуляции у следователя выстраивается конечная картина полового члена.

О том, что эта странная «полоска» никак не вписывалась в обвинительную часть следствия говорит и тот факт, что ни в одном последующем протоколе допроса девочки нет ни одного слова про «полоску» и даже судья в приговоре решила просто проигнорировать факт наличия «полоска», о котором очень много говорила сторона защиты.

Почему «полоска» так важна — об этом чуть ниже.

Также в протоколах допроса девочки по горячим следам было выяснено следующее: цвет «штуки» такой же, как и цвет кожи на руке. Опять же возникает вопрос. Если вспомнить, убрав стеснительность, как выглядит мужской эрегированный половой член, то его цвет и цвет головки отличается от цвета обычной кожи «как на руке». Это же подтвердил эксперт-сексолог, выступая в суде.

Но следователь Постникова не обращала внимание на мелочи. Главное — идея, а досадные мелочи надо отсечь.

4. РУБАШКА ИЛИ ДЖИНСЫ?

Исходя из единственных слов девочки, которые можно найти только в аудиозаписи мамы и девочки, «штука» выглядывала из одежды. И на протяжении всего следствия одежда оставалась просто одеждой. Девочка различает разницу между джинсами и рубашкой. Это подтвердила мама девочки в суде. Так почему следователь Постникова за всё время полугодового расследования не задала девочке самый элементарный вопрос: А из какой одежды выглядывала штука?

Ответ на этот вопрос даёт косвенным образом осмотр места происшествия в Драмтеатре, проведенный следователем с участием девочки. На осмотр приглашается статист, изображающий Афонина. Статист одет в джинсы и рубашку, заправленную в джинсы. И следователь предлагает девочке указать, где же располагается «штука» у дяди. И девочка указывает на рубашку, прикладывая макет «штуки» к рубашке статиста, выше его пояса, вертикально вверх. Это подтверждает и статист, и мама, принимавшая участие в следственном действии.

И у следователя Постниковой опять не возникает вопрос, почему «штука» не имеет никакого отношения к ширинке брюк, да и к самим джинсам, откуда должен был бы торчать половой член, если бы это было на самом деле, и почему «штука» со слов девочки располагается гораздо выше ширинки.

Также Постникова не задается вопросом, что при таком расположении «штуки», если бы она реально была бы половым членом, то длина полового члена у Афонина должна быть порядка 40 см.

«А что, всякое бывает», — подумала следователь Постникова, прожившая на своем веку долгую 23 летнюю жизнь, и убежденная в своей правоте со спокойной совестью завершила осмотр места происшествия.

Единственным пятном на спокойной совести следователя мог бы быть тот факт, что понятыми на осмотре были двое людей, указывающих в протоколе свой домашний адрес по которому, как потом выяснилось, находятся реабилитационный центр для наркоманов и алкоголиков, в котором найти понятых не представилось возможности. На указанные в протоколе телефоны тоже никто не отвечал. Поэтому узнать, учавствовали ли данные люди в осмотре места происшествия или нет, ставили ли они свои подписи в протоколе или нет, не получилось. И соответственно тайна того, как проводился осмотр, и что видели понятые, осталась за семью печатями.

Но пусть это останется на совести следователя. Также нужно добавить, что при проведении осмотра была определена высота расположения «штуки» от уровня пола. Исходя из показаний статиста, мамы девочки, замеров, сделанных на осмотре, и судя по фотографиям с осмотра, выяснилось, что девочка установила макет «штуки» на высоту 1.11-1.26 м от уровня пола. Эта информация пригодится нам позднее. Постникову же этот факт оставил равнодушной.

5. ГРЫЖА.

И вот после всего выясненного. После всех странностей, не замеченных или специально упущенных следователем, хотелось бы вернуться к вопросу, озвученному в самом начале.

А что же всё-таки у дяди на пузе? Может быть, стоило следователю Постниковой, отбросив все сомнения и уверенность в безоговорочной вине Афонина, прийти к нему и спросить: «Гражданин Афонин, покажите своё пузо! Нет ли там чего-нибудь странного?»

И вот тут-то, к удивлению следователя, выяснилось бы, что у Афонина на животе находится выступающая над поверхностью тела послеоперационная грыжа. Если попробовать описать её своими словами, то она будет выглядеть, как если бы сардельку длинной 10 см разрезать вдоль на две половинки и приложить одну половинку к телу вертикально вверх. На фотографии Афонина видно эту грыжу. Также на грыже есть «полоска» — это шрам от послеоперационного шва. Он идет от пупка и идёт по грыже вертикально вверх практически посередине грыжи.

И если бы следователь поинтересовался у Афонина, а мог ли кто-то увидеть эту грыжу через рубашку, то узнала бы одну особенность, о которой знают только родные и коллеги по работе. До ареста Афонин был на 10-15кг полнее, и у него был полный живот, который в спокойном состоянии (особенно в те момент, когда на него не смотрят посторонние) расслабленно заполнял всё пустующее пространство под рубашкой, заставляя её натягиваться. Также надо учесть, что она была куплена в те времена, когда Афонин был моложе и стройнее. И вот от этого натяжения, да ещё и в купе с грыжей, выступающей над поверхностью живота, иногда рубашка расстегивалась в месте нахождения грыжи и грыжа бессовестным образом выглядывала наружу, пугая окружающих своей неестественной выпуклостью и шрамом. И об этой особенности рубашки так и могли остаться знать только узкий круг, если бы на концерте в драмтеатре рубашка не расстегивалась пару раз. Но это случилось и скорее всего сильно озадачило одну из девочек. Что и заставило её потом подойти с вышеуказанными вопросами к маме.

И вот если бы следователь Постникова узнала бы всё это, то она пришла бы к неожиданному открытию, что все неточности, неувязки и мелочи, которые никак не вписывались в образ полового члена, теперь бы выстроились в логичную картину, а именно:

• «ШТУКА» — а как ещё можно обозвать эту неестественную выпуклость на животе, которую никак там не должно быть и которую никаким образом девочка не могла видеть раньше, даже если поискать в интернете.
• «НА ПУЗЕ» — как мама поняла первоначальные объяснения дочери, что «штука» якобы была на животе выше пупка, так оно и получилось, как девочка и говорила, что на «пузе, животе» — так все и сошлось.
• ХАРАКТЕРИСТИКИ «ШТУКИ» — если взглянуть на то, как грыжа выглядит из рубашки, то при взгляде на неё в анфас, вы увидите вертикальную «палочку» с ровными боковыми гранями. Также вы увидите и «полоску», которую представляет из себя шрам и который первым делом бросается в глаза, когда взгляд падает на грыжу. Также вы увидите, что грыжа покрыта той же самой кожей «как на руке» и такого же цвета «как на руке».
• РУБАШКА ИЛИ ДЖИНСЫ
  То, что девочка указывает на рубашку, как на место расположения «штуки», подтверждает то, что она однозначно видела грыжу, торчащую из рубашки. Если бы речь шла о торчащем половом члене, то, как его ни крути, как его ни складывай, как его не вытягивай, он будет торчать из джинсов, и только из их ширинки.

И при замерах, проделанных на Афонине, выяснилось, что точка основания его полового члена на теле находится на высоте 85 см от уровня пола, что более чем на 25 см ниже чем нижняя часть макета «штуки», который девочка прикладывала к статисту на осмотре места происшествия. И что сама грыжа находится на высоте 1.13 — 1.23 м от уровня пола, что практически один в один совпало с тем уровнем, на который указала девочка на осмотре места происшествия в Драмтеатре см. рис. 1.

Рост статиста на 8 см больше, чем рост Афонина. Но высота относительно пола что макета, что грыжи, практически одинакова. Чтобы исключить возможность ошибки в проведении данных замеров, сторона защиты неоднократно заявляла ходатайство в суде, на предмет проведения экспертизы для замера всех возможных размеров и по расположению грыжи, и по расположению эрегированного полового члена у Афонина.

Если бы такая экспертиза была бы проведена, то она однозначно бы исключила версию торчания у Афонина на концерте оголенного полового члена.

Но судья настойчиво отказывала в проведении такой экспертизы, прячась за дежурные фразы и формальные отговорки.

И что поражало, что ведь мы не требовали ничего противоправного. Мы просто хотели, чтобы суд непредвзято относился к этому разбирательству и попытался бы разобраться в этом запутанном деле. Но судья, как это ни странно, закрыла глаза на доводы стороны защиты и предпочла осудить человека, без должного разбирательства.

Возвращаясь же к сделанным замерам, хотелось бы добавить, что длина полового члена Афонина в эрегированном состоянии весьма скромная-13 см, что никак не дотягивает до предполагаемых следователем 40 см.

Все могло бы пойти по-другому, если бы с самого начала Постникова обратилась бы к Афонину, по поводу его «пуза». Но следователь не пришла. Вместо этого она твердой поступью чётко шла к замечательному плану — доказать, что Афонин виновен в том, что мог безнаказанно находиться за кулисами с оголенным половым членом.

Но на этом пути встала проблема.

На концерте за кулисами, где, как указывает девочка, она увидела штуку, находилось очень много людей. В концерте участвовало примерно 80 учеников (из них примерно 70% — это дети от 12 до 20 лет, среди них была и 17-летняя дочь Афонина, которая тоже участвовала в концерте), 8 преподавателей школы танцев (в т.ч и жена Афонина, которой помогал на концерте Афонин, нося её сумку с ценными вещами (деньги, телефон и т.д.)), два сотрудника театра, два сторонних человека, в т.ч. ведущий концерта. И все эти люди постоянно двигались и заполняли всё пространство кулис.

Даже, по словам самой девочки в кулисах постоянно ходили люди. И даже в моменты, рассматриваемых следователем, в кулисах находились люди (человек двенадцать – показания девочки) и в непосредственной близости к ней стояли пять её одноклассниц.

Площадь же прохода, где находились все эти люди, составляет примерно 5-6 кв.м.

Согласно же показаний свидетелей – участников концерта, когда приходили за кулисы все участники концерта (в рассматриваемое следствием время так и было), то за кулисами было не протолкнуться.

Но всё это не могло остановить следователя.

Из всего репертуара был выбран самый «тёмный» номер. И Постникова поставила себе цель — доказать, что именно в этот номер, когда на сцене и за кулисами должно было быть темно, и что Афонин мог незаметно находиться за кулисами с оголенным половым членом так, что этого никто не заметил из-за темноты.

И следователь устраивает эксперимент в Драмтеатре, чтобы попытаться восстановить то освещение, которое было на сцене и за кулисами во время этого «тёмного» номера. Согласно ее показаниям в суде, она делает фотографии с экрана монитора, на котором просматривала видеозапись «темного» танцевального номера с концерта в Драмтеатре.

На основании этих фото (учитывая, как делались эти фото вызывает большое сомнение, насколько точно такие фотографии могли передать освещение на сцене) в Драмтеатре на эксперименте делается попытка воссоздания освещения, аналогичного тому, что было на концерте. Приглашаются статисты, которые должны изображать участников концерта, понятые, которые должны зафиксировать темноту и невозможность хоть что-то разглядеть.

И вот ведь незадача — кромешной темноты не получается. Статисты и понятые видят друг друга.

Согласно показаниям участников этого эксперимента, освещения за кулисами было достаточно, чтобы с 2-3 метров можно было видеть лица, эмоции на лицах, одежду, движения тела и рук.

И это даже с учётом того, что (умышленно или нет) в кулисах на эксперименте не было добавочного освещения, которое было на концерте и которое создавало дополнительное освещение, необходимое для безопасного перемещения большого количества детей за кулисами.

То, что это освещение  было на концерте, и что оно хорошо освещало пространство кулис, подтверждается фотографиями, видео с концерта и показаниями участников концерта.

Постникова была поставлена в трудную ситуацию. Как же быть с её поставленной задачей о подтверждении темноты за кулисами.

И тут в голову Постниковой приходит простая и в то же время гениальная идея. Она просто печатает протоколы, в которых понятые фиксируют, что за кулисами очень темно и с 1 метра уже ничего не видно.

Она предлагает понятым это подписать, и те, не читая протоколов, их подписывают. Понятые не задают никаких вопросов, т.к. они, как выяснилось это на суде, проходили практику у следователя Постниковой и думали на тот момент, что ничего противоправного Постникова сделать не сможет.

Но Постникова не учла, что понятые будут приглашены в суд и единственная понятая, которая смогла прийти в суд, на заседании сообщила, что никаких действий по фиксации темноты, которые были якобы проведены с ее участием, не было. И, даже наоборот,  на вопросы в суде понятая рассказала, что даже при том освещении, которое было на эксперименте, было всё достаточно хорошо видно и такого, что описано в протоколе она не подтверждает.

Надо отметить, что суд исключил данный эксперимент, как недопустимое доказательство, из-за нарушений следователем Постниковой закона и фальсифицирования протоколов, что было неопровержимо доказано и стороной защиты, и показаниями свидетелей.

Но всё-таки надо отдать должное интуиции следователя Постниковой.

Чувствуя на подсознательном уровне, что ничего из искусственного создания темноты на эксперименте не выйдет, она предусмотрительно не позвала ни одного участника концерта в Драмтеатре, который мог бы подтвердить (или опровергнуть) что то освещение в кулисах, которое было воссоздано на эксперименте, соответствует освещению, которое было в реальности на концерте.

Но как тогда быть с видеозаписью концерта, на котором четко видно как светят прожекторы, специально освещающие кулисы? И как же тогда быть с показаниями свидетелей-участников концерта в количестве четырнадцати человек, которые придя в суд, однозначно сказали, что в боковых кулисах было дополнительное освещение и что в кулисах не зависимо от света на сцене всегда было всё видно. И что при том освещении и количестве учащихся и педагогов, находящихся за кулисами, учитывая ограниченность пространства кулис, остаться незамеченным с торчащей из штанов «палкой», было физически невозможно.

И поэтому все свидетели подтвердили, что не видели ситуации, описанной в обвинении (и не только ситуации, а даже расположения людей, которое было восстановлено на осмотре места происшествия), и что они уверены, что такой ситуации, когда никто ничего не замечает, не могло бы быть.

Но следователя Постникову это всё не интересует, и поэтому она не допросила, ни одного из участников концерта, который мог бы пролить свет на поставленные вопросы. Ни учеников (возрастом от 12 до 20 лет), ни педагогов, ни ведущего, никого из тех, кто мог быть в непосредственной близости от места, где, как следователь считала, было совершено преступление.

И что же получилось в итоге.

Несмотря на явные нарушения следователем Постниковой закона и превышении ею своих полномочий при производстве следствия, несмотря на отсутствие у стороны обвинения прямых свидетелей и игнорируя прямых свидетелей со стороны защиты, суд не усмотрел в этом деле никаких нарушений.

Суд также не учёл, что даже по личным показаниям девочки и её мамы речь может идти только о грыже на животе Афонина, а не о половом члене.

И, несмотря на всё это, суд приговорил Афонина к 12 годам лишения свободы в ИК строгого режима.

Наверное, суд можно понять. У суда может быть подозрение, что свидетели защиты могут обманывать суд и выгораживать Афонина. Но только не в этом случае. Никто в здравом уме, никогда не будет выгораживать педофила, если бы стал свидетелем совершения преступления против ребёнка.

Но самое удивительное в приговоре то, что судья не обратила ни какого внимания на последние показания мамы девочки в суде  17.05.2017 года.

Мама девочки сказала фразу, которая никак не укладывается в рамки результатов следствия. Она сказала следующее: «Ни тогда, сразу же после концерта в декабре 2015 года, ни летом 2016 года, ни сейчас в мае 2017 года, девочка не знала и не знает, как выглядит эрегированный мужской половой член».

Т.е. не то, что девочка не называет его так, не то, что не может описать своими словами как мог бы выглядеть половой член, если бы она его увидела, а именно не знает. Т.е. в голове у ребёнка нет образа полового члена, который она могла бы описать маме или следователю, пусть своими, детскими словами, но так, чтобы любой человек легко бы догадался, о чем идёт речь.

Так получается, что девочка до сих пор описывает какую-то «штуку с полоской» на животе, которая при здравой оценке взрослых никак не может рассматриваться как мужской половой член.

И тогда суд мог бы задать резонный вопрос:

Как могло быть преступление, описанное в деле, и базирующееся на одном лишь факте, что девочка видела оголенный половой член?

Как устранить парадокс, что девочка должна была видеть и соответственно иметь какой-то зрительный образ, и не знает, как выглядит половой член, т.е. не имеет этого образа.

Не это ли полностью опровергает версию следствия об оголённом половом члене и подтверждает, что девочка видела и описывала с самого начала грыжу на теле у Афонина?

Мне кажется, что именно эта фраза как раз и содержит однозначный ответ на вопрос, который был поставлен в самом начале.

Хочу добавить, что здесь приведены только основные моменты, на которых основывается обвинение, и которые взяты из показаний потерпевшей, свидетелей обвинения и свидетелей защиты, и которые подтверждаются в суде первой инстанции документально.

В деле, сфабрикованном следователем Постниковой, много непонятных, а порой абсурдных странностей. И разобраться в этих странностях и нестыковках, выяснить всё досконально, учитывая всё, что игнорировалось на первоначальном следствии – это и есть просьба стороны защиты к апелляционному суду.

Мы просим вернуть дело на новое расследование.

Назначить честного, грамотного следователя, и пусть он изучит все обстоятельства, рассматривая их через призму непредвзятости. Афонин всеми руками – за!

Надеемся, что наше пожелание будет услышано, и суд примет справедливое решение.